Хоббит, или Туда и обратно - Страница 6

К оглавлению

6

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Торин говорил витиевато, поскольку происходил из весьма высокого рода. Дай ему волю, он мог бы продолжать в том же духе до хрипоты, не сказав при этом ничего, что не было бы всем известно и без него. Но Торина грубо прервали. Бедный Бильбо не мог больше терпеть. При словах «никогда не вернется» ему захотелось кричать, и он таки крикнул! Это было похоже на гудок паровоза, выходящего из туннеля. Гномы повскакивали с мест, опрокинув стол. Гэндальф заставил верхний конец своего волшебного посоха вспыхнуть синим пламенем – и в этом сиянии на коврике перед камином все увидели несчастного хоббита, который стоял на коленях и трясся мелкой дрожью. И вдруг хоббит рухнул и остался лежать, вскрикивая: «Меня убило молнией! Меня убило молнией!» Довольно долго ничего другого добиться от него не удавалось. Гномы подняли хоббита, отнесли в соседнюю гостиную, положили на диван, поставили рядом стакан с водой и вернулись в столовую – обсуждать свои темные дела.

– Впечатлительный малый! – заметил Гэндальф, когда все снова расселись. – У него бывают припадки, но все же он один из самых достойных, да-да, из самых достойных, и кроме того, свиреп, как разъяренный дракон!

Тем из вас, кому хотя бы раз в жизни доводилось иметь дело с разъяренным драконом, нет необходимости объяснять, что по отношению к хоббиту такое сравнение является некоторым преувеличением, даже если взять двоюродного прадеда Старого Тукка – Бандобраса Волынщика[*], который был настолько могуч (разумеется, для хоббита!), что мог ездить верхом на настоящем коне. В битве при Зеленополье он сражался с гоблинами[*] и своей дубиной снес голову их предводителю Гольфимбулу[*]. Голова отлетела на сотню шагов и угодила прямо в кроличью нору. Битва была выиграна, и с того дня ведет свою историю игра в гольф.

Тем временем в гостиной достойный, но куда более слабый духом потомок Волынщика постепенно приходил в себя.

Немного полежав, он выпил воды и, осторожно подкравшись к двери столовой, услышал:

– Фр-р! – это фыркнул Глоин. – А он потянет? Что бы там Гэндальф ни толковал о его свирепости, одного такого крика в решающий момент будет достаточно, чтобы разбудить дракона со всеми его родичами и всех нас погубить. Этот крик напоминает скорее вопль ужаса, чем клич отваги. Кабы не знак на двери, я решил бы, что мы не туда попали. Еще в прихожей, глядя на ужимки этого толстого малого, я сильно засомневался. Он больше смахивает на лавочника, чем на грабителя!

Тут Бильбо открыл дверь и вошел. Тукки в нем взяли верх! Он вдруг почувствовал, что ради прозвища «свирепый» он готов некоторое время обходиться без мягкой постели и даже без завтрака. А что касается «ужимок», то они привели его просто в бешенство. Бэггинсовская его половина не раз потом жалела о содеянном и говорила: «Дурень ты, Бильбо, дурень! Сам же полез на рожон!»

– Простите, что я подслушивал, – сказал он. – Я не вполне разобрался, о чем речь и при чем тут грабители, но, насколько я понимаю, – Бильбо пытался, как он сам называл это, «сохранить лицо», – вы говорите, что я не гожусь. Что ж, судите сами! Можете мне поверить, никаких таких знаков на моей двери нет и не было. Ее красили неделю назад! И попали вы все-таки не туда! Едва увидев ваши потешные лица, я начал сомневаться – не ошиблись ли вы дверью? Но все к лучшему! Скажите, что от меня требуется, и я постараюсь не подвести, даже если мне придется отправиться далеко на Восток и вступить в бой с драконами на какой-нибудь Дальней Пустоши. Моим двоюродным прапрапрадедом был знаменитый Волынщик Тукк и…

– Волынщик давным-давно умер! – оборвал его Глоин. – А я говорю о тебе! Да и знак на двери имеется – недвусмысленный знак профессиональной принадлежности! Во все времена он означал одно: «Профессиональный грабитель[*], готовый на все за умеренное вознаграждение». Ну, если угодно, не «грабитель», а «искатель сокровищ». Невелика разница! Гэндальф сказал, что в здешних краях есть большой мастер по этой части и что в среду мы должны собраться у него к чаю…

– Знак на двери, конечно же, имеется, тут и говорить не о чем! – вмешался Гэндальф. – Я сам его и поставил. И имел к этому все основания. Вы просили подобрать для похода четырнадцатого участника, и я остановил свой выбор на господине Бэггинсе. А если хоть один из вас скажет, что я выбрал не того и привел вас не туда, вас так и останется тринадцать, число несчастливое, и вам придется либо проверить это обстоятельство на собственной шкуре, либо вернуться в угольные копи!

Тут Гэндальф так грозно посмотрел на Глоина, что гном съежился, а когда Бильбо открыл было рот, собираясь что-то возразить, Гэндальф повернулся к нему и так страшно сдвинул свои густые брови, что у хоббита слова застряли в горле.

– Хватит! – твердо сказал Гэндальф. – Отставить препирательства! Господина Бэггинса выбрал я, и одного этого вам должно быть достаточно! Я сказал грабитель – значит, грабитель! Или станет грабителем в свое время. Вы еще не знаете, на что он способен, да он и сам пока не догадывается. И очень может статься, что вы до конца дней своих будете меня благодарить за мой выбор. А теперь, Бильбо, принеси-ка лампу, а то тут такая тьма, что хоть глаз выколи!

При свете большой лампы с красным абажуром Гэндальф развернул на столе какой-то пергаментный свиток, похожий на карту.

– Эту карту, Торин, сделал твой дед, Трор, – пояснил он разом загомонившим гномам. – Перед вами план Горы!

– Сомневаюсь, что карта нам пригодится, – разочарованно заметил Торин, едва взглянув на карту. – Я и так отлично помню Гору и все прилегающие земли. Знаю я и Чернолесье, и Чахлую Пустошь, где находится логово великих драконов…[*]

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

6